Консультант - Страница 24

— Тогда, может быть, предпочесть банкноты? Увы, со времён «великой железнодорожной кражи» уже ни один банк не перевозит крупные суммы в использованных банкнотах. Теперь перевозят только совсем новые банкноты, подобранные и зарегистрированные по сериям и номерам. Что с ними делать? Разменивать их маленькими порциями, постоянно рискуя попасться? Я бы этого не советовал делать. Переложить операцию размена на подпольного менялу? Но, опять-таки, мы получим от него взамен лишь незначительную часть номинальной стоимости нашей добычи. Это меня тоже не прельщает.

— А нельзя ли как-нибудь ввести в дело фальшивые деньги? — вполне в тон Веббу предложил Уотерман.

— Отлично, именно об этом я и сам подумывал, — согласился Вебб, — хотя и в несколько иной форме, чем вы представляете…

Он снова нажал клавишу на пульте дистанционного управления, и проектор послушно сменил изображение кучи золотых монет на снимок обычной перфокарты.

— Мы ведь с вами, господа, грабители современные, рассуждаем без ненужного консерватизма и деятельность свою планируем в условиях технически развитого общества. Поэтому мы решим украсть информацию. Её не прячут в подземных кладовых, за стальными стенами сейфов. Напротив, в нынешнем компьютеризированном мире вы найдёте её на каждом шагу: внутри ЭВМ, в линиях связи между вычислительными центрами и их филиалами, в подсобных помещениях машинных залов. А ведь значительная часть потока данных связана с деньгами — огромными суммами денег. Каков, например, дневной оборот хотя бы у «Уотермана»?

— Это служебные данные, — сказал Клемент.

— Кроме того, эта сумма меняется день ото дня, — добавил Харрингтон.

— Мне достаточно знать только порядок цифр, — не отставал Вебб.

— Собственно, особой тайны я вам не выдам, — вздохнув, сказал, наконец, Клемент, — если сообщу, что общий объём денежных операций редко оказывается меньше 50 миллионов фунтов стерлингов, а порою превышает и несколько сот миллионов фунтов.

Вебб широко развёл руками.

— Вот видите, где же я ещё найду в ежедневном обороте такие гигантские суммы денег?! Так что, решено — будем воровать информацию, да? А уж её нам сам банк, как миленький, обменяет на совершенно легальные деньги — чистенькие, только что не дезинфицированные, где номера банкнот не будут играть никакой роли. Лично мне больше всего нравится то, что банк, который станет жертвой нашего грабежа, одновременно будет выступать и хранителем нашей добычи, да ещё и проценты по ней будет нам регулярно начислять!

— Но вы же минуту назад сказали, что мы будем заниматься подделкой денег, — напомнил Уотерман.

Вебб церемонно поклонился старому банкиру, попав в луч проектора, и изображение перфокарты на миг заструилось по его плечу и рукаву.

— Будьте так любезны отметить, господин Уотерман, что нам и не надо грабить настоящую наличность. Или, точнее говоря, нам незачем красть данные, отражающие реально существующие наличные деньги. Мы искусственно создадим свои собственные данные. Например, в этой системе число одна тысяча означает, что на счёте имеется тысяча фунтов стерлингов. Допишите сюда ещё два нуля, и вы сразу получите сто тысяч фунтов. Иными словами, вы получили 99 тысяч фальшивых фунтов стерлингов и для этого вам не понадобилась ни специальная бригада, ни клише, ни краска, ничего — только числа и ЭВМ!

— Тут бы нас сразу и поймали, — взорвался Уотерман, — попробуй мы так наивно мошенничать с цифрами!

Шалтон заметил в глазах Уотермана блеск, как будто он вдруг осознал реальную опасность для банка всех этих ЭВМ. Но это мог быть и просто отблеск света от экрана.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Вебб. — Поэтому нам нельзя мошенничать наивно, а надо мошенничать изощрённо. Весь юмор заключается в том, что нам нельзя красть деньги с реально существующего счёта, где потерю денег легко было бы обнаружить. А ведь у нас речь идёт об идеальном преступлении, то есть о преступлении, которое почти или вообще невозможно раскрыть. Вы об этом ещё не забыли? Поэтому одна из наших главных целей будет состоять в том, чтобы никто и никогда не узнал, что грабёж состоялся… Я верю, что такой грабёж возможен… если, конечно, мы правильно подберём жертву.

На следующем слайде была изображена старушка в кресле-качалке, закутанная в большой плед. От неё, казалось, остались уже только кости, обтянутые пожелтевшей кожей.

— Что можно представить лучше? Кто-то, кто достаточно стар, богат и нервозен. Кто-то, кто не будет слишком сильно ругаться. Старушка, которая прячет деньги под матрас и которая будет так опасаться, пусть даже сочувственных, улыбок соседей, которые наверняка свяжут факт кражи с её старческой глупостью, что и не подумает заявить о краже в полицию…

Вебб взглянул на своих слушателей и выбрал себе конкретную жертву.

— Я надеюсь, что это описание было достаточно узнаваемым, господин Уотерман? Я ведь говорю о вашем банке!

Его голос звучал почти вызывающе.

Атмосфера в зале сразу изменилась. Шалтон заметил, как окаменели лица у руководителей банка. «Это вам не понравилось», — злорадно подумал он.

— Вы считаете, что мы бы вообще бы ничего не предприняли… — сказал Уотерман.

Вебб только насмешливо взглянул ему в глаза и вместо ответа спокойно сел на край стола заседаний, свесив одну ногу на пол.

— Теперь пора выбрать подходящее орудие грабежа, — сказал он, и глазам удивлённых руководителей банка предстал ничего им не говорящий снимок толстого учебника по программированию.